Аномальное чувство свободы действий при расстройствах пищевого поведения

Том 13 научных отчетов, номер статьи: 14176 (2023) Цитировать эту статью

1 Альтметрика

Подробности о метриках

Ощущение контроля над собственными действиями и через них воздействия на внешнюю среду (т. е. чувство свободы воли — SoA) может иметь значение в симптоматике расстройств пищевого поведения (ED). Однако оно плохо исследовано. Целью данного исследования является неявная оценка SoA с использованием парадигмы сенсорного ослабления в двух группах пациентов с неотложной помощью (рестриктивная нервная анорексия и приступообразная нервная анорексия или нервная булимия) по сравнению с контрольной группой. Мы обнаружили, что контрольная группа воспринимает самостоятельно генерируемые стимулы как менее интенсивные, чем стимулы, генерируемые другими людьми, демонстрируя классическую картину сенсорного ослабления. Напротив, у пациентов с ЭД наблюдается противоположная картина: собственные стимулы воспринимаются как более интенсивные, чем стимулы, создаваемые другими. Этот результат указывает на изменение неявного компонента чувства контроля у пациентов с ЭД, что предполагает потенциальное значение этих результатов для клинической практики и лечения симптоматики ЭД.

В повседневной жизни мы обычно знаем, что делаем и каковы возможные сенсорные последствия для окружающей среды. Это чувство контроля над собственными произвольными двигательными действиями и через них над ходом внешних событий известно как чувство действия1, 2. Согласно литературе, посвященной управлению моторикой, ядром чувства действия является связь между произвольным действием и и результат. Действительно, согласно основополагающей модели двигательного контроля, как только двигательные программы выбираются и отправляются на периферию, формируется эффективная копия, и на основе этого сигнала прямая модель предсказывает сенсорные последствия движения3. Таким образом, когда фактическая сенсорная обратная связь точно соответствует предсказанию, участники испытывают причинно-следственную связь между собственным действием и сенсорным событием, что приводит их к ощущению себя «источником действия»1. Важно отметить, что помимо субъективного опыта ответственности за свои произвольные движения («Я добровольно переместил это тело»), мы осознаем, что эти движения выполняются через наше собственное тело («Я двигаю своим телом»)4. Таким образом, чувство свободы воли также подразумевает чувство собственности на тело.

Было обнаружено, что чувство свободы действий изменяется при различных патологических состояниях, характеризующихся проблемами телесного самосознания и/или самоконтроля, таких как пограничное расстройство личности5, 6, шизофрения7,8,9,10,11, ожирение12 и обсессивно-компульсивное расстройство13. . Важное изменение репрезентации телесного Я характеризует симптоматологию расстройств пищевого поведения (РПП), развитие и поддержание которых также связано с аспектом самоконтроля14, 15. Однако, несмотря на свою клиническую значимость, аспект самоконтроля остается плохо изученным, а данные клинических исследований ограничены и противоречивы14. Следовательно, в настоящем исследовании мы решили эту проблему, используя парадигму сенсорного ослабления как неявную меру чувства активности.

Расстройства пищевого поведения (ЭП) – это психические расстройства, характеризующиеся изменением пищевого поведения, например, ненормальным потреблением или серьезным и постоянным ограничением приема пищи, которые могут существенно подорвать физическое и психическое здоровье людей, а также их социальную и профессиональную деятельность16. Двумя тяжелыми состояниями являются нервная анорексия (АН) и нервная булимия (БН). АН характеризуется постоянным ограничением потребления калорий с последующей потерей веса и может проявляться в двух различных формах, а именно: типе ограничения или типе переедания. БН означает повторяющиеся эпизоды переедания, сопровождаемые неадекватным компенсаторным поведением17. Основными клиническими характеристиками, связанными с ЭД, являются негативное представление о своем теле, неуверенность в себе, импульсивность, перфекционизм, страх неудачи (тревога производительности) и самокритика18,19. Помимо вышеупомянутых клинических особенностей, предполагается, что проблемы самоконтроля лежат в основе этиологии и поддержания ЭД14,15. В этом ключе симптоматологию ЭД можно понимать как попытку компенсировать скрытое чувство неэффективности и отсутствия контроля, испытываемое в остальной части их жизни (например, работа, отношения, воспитание детей), которое приводит к тому, что люди с ЭД испытывают сильные неблагоприятные настроения. , такие как гнев, тревога или депрессия. В этом отношении расстройство питания и нездоровый рацион представляют собой компенсаторную стратегию, позволяющую восстановить контроль, избежать негативных аффектов, связанных с общей неудовлетворенностью жизнью и межличностными проблемами, а также столкнуться с негативными эмоциональными состояниями, с которыми они не могут должным образом справиться. Контроль над питанием, формой тела и весом становится основной целью, воспринимаясь как единственное успешное поведение в условиях общих неудач во всех остальных сферах функционирования. Следовательно, их нездоровое пищевое поведение является средством достижения чувства контроля и, в свою очередь, сильного чувства собственного достоинства20,21. Более того, в отделениях неотложной помощи имеется дисфункциональная система оценки самооценки, которая способствует поддержанию расстройства. Действительно, в то время как большинство людей оценивают себя на основе своих предполагаемых достижений в различных сферах жизни (например, качество своих отношений, работа, воспитание детей, спортивные способности и т. д.), люди с ЭД судят себя в первую очередь или даже исключительно с точки зрения их пищевых привычек, формы тела или веса, а также их способности их контролировать. Следовательно, их жизнь становится сосредоточенной на контроле за питанием, формой тела и весом, чтобы добиться худобы и избежать увеличения веса. Эти отличительные поведенческие и установочные характеристики обычно являются общими для всех пациентов с неотложной помощью. Действительно, продольные исследования сообщили о частом пересечении диагностических категорий ЭД, что позволяет предположить, что категории ЭД имеют много общего. По сути, у них одна и та же основная психопатология: обе группы пациентов переоценивают еду, форму и вес, а также контроль над собой, и эта психопатология выражается в схожих отношениях и поведении. Однако, хотя пациентов с АН обычно описывают как более избегающих вреда, невротичных, перфекционистских и навязчивых по сравнению с контрольной группой, пациенты с АН имеют многие из этих характеристик, но имеют тенденцию быть более импульсивными и расторможенными, чем пациенты с AN22. Как чувство свободы воли и нарушение репрезентации тела связаны с этими различными характеристиками пациентов с АН или БН, все еще остается предметом исследования. Целью исследования лечения ЭД является полное понимание всех дисфункциональных аспектов, связанных с основной психопатологией, участвующей в поддержании таких патологических состояний.